Книга Бытия
Введение Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Глава
31
1 И услышал [Иаков] слова сынов Лавановых, которые говорили: Иаков
завладел всем, что было у отца нашего, и из имения отца нашего составил
все богатство сие.
2 И увидел Иаков лице Лавана, и вот, оно не таково к нему, как было
вчера и третьего дня.
3 И сказал Господь Иакову: возвратись в землю отцов твоих и на родину
твою; и Я буду с тобою.
4 И послал Иаков, и призвал Рахиль и Лию в поле, к стаду мелкого скота
своего,
5 и сказал им: я вижу лице отца вашего, что оно ко мне не таково, как
было вчера и третьего дня; но Бог отца моего был со мною;
6 вы сами знаете, что я всеми силами служил отцу вашему,
7 а отец ваш обманывал меня и раз десять переменял награду мою; но Бог
не попустил ему сделать мне зло.
8 Когда сказал он, что скот с крапинами будет тебе в награду, то скот
весь родил с крапинами. А когда он сказал: пестрые будут тебе в награду,
то скот весь и родил пестрых.
9 И отнял Бог [весь] скот у отца вашего и дал [его] мне.
10 Однажды в такое время, когда скот зачинает, я взглянул и увидел во
сне, и вот козлы [и овны], поднявшиеся на скот [на коз и овец] пестрые,
с крапинами и пятнами.
11 Ангел Божий сказал мне во сне: Иаков! Я сказал: вот я.
12 Он сказал: возведи очи твои и посмотри: все козлы [и овны],
поднявшиеся на скот [на коз и овец], пестрые, с крапинами и с пятнами,
ибо Я вижу все, что Лаван делает с тобою;
13 Я Бог [явившийся тебе] в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где
ты дал Мне обет; теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю
родины твоей [и Я буду с тобою].
14 Рахиль и Лия сказали ему в ответ: есть ли еще нам доля и наследство в
доме отца нашего?
15 не за чужих ли он нас почитает? ибо он продал нас и съел даже серебро
наше;
16 посему все [имение и] богатство, которое Бог отнял у отца нашего,
есть наше и детей наших; итак делай все, что Бог сказал тебе.
17 И встал Иаков, и посадил детей своих и жен своих на верблюдов,
18 и взял с собою весь скот свой и все богатство свое, которое приобрел,
скот собственный его, который он приобрел в Месопотамии, [и все свое,]
чтобы идти к Исааку, отцу своему, в землю Ханаанскую.
19 И как Лаван пошел стричь скот свой, то Рахиль похитила идолов,
которые были у отца ее.
20 Иаков же похитил сердце у Лавана Арамеянина, потому что не известил
его, что удаляется.
21 И ушел со всем, что у него было; и, встав, перешел реку и направился
к горе Галаад.
22 На третий день сказали Лавану [Арамеянину], что Иаков ушел.
23 Тогда он взял с собою [сынов и] родственников своих, и гнался за ним
семь дней, и догнал его на горе Галаад.
24 И пришел Бог к Лавану Арамеянину ночью во сне и сказал ему: берегись,
не говори Иакову ни доброго, ни худого.
25 И догнал Лаван Иакова; Иаков же поставил шатер свой на горе, и Лаван
со сродниками своими поставил на горе Галаад.
26 И сказал Лаван Иакову: что ты сделал? для чего ты обманул меня, и
увел дочерей моих, как плененных оружием?
27 зачем ты убежал тайно, и укрылся от меня, и не сказал мне? я отпустил
бы тебя с веселием и с песнями, с тимпаном и с гуслями;
28 ты не позволил мне даже поцеловать внуков моих и дочерей моих;
безрассудно ты сделал.
29 Есть в руке моей сила сделать вам зло; но Бог отца вашего вчера
говорил ко мне и сказал: берегись, не говори Иакову ни хорошего, ни
худого.
30 Но пусть бы ты ушел, потому что ты нетерпеливо захотел быть в доме
отца твоего, - зачем ты украл богов моих?
31 Иаков отвечал Лавану и сказал: я боялся, ибо я думал, не отнял бы ты
у меня дочерей своих [и всего моего].
32 [И сказал Иаков:] у кого найдешь богов твоих, тот не будет жив; при
родственниках наших узнавай, что [есть твоего] у меня, и возьми себе.
[Но он ничего у него не узнал.] Иаков не знал, что Рахиль [жена его]
украла их.
33 И ходил Лаван в шатер Иакова, и в шатер Лии, и в шатер двух рабынь,
[и обыскивал,] но не нашел. И, выйдя из шатра Лии, вошел в шатер Рахили.
34 Рахиль же взяла идолов, и положила их под верблюжье седло и села на
них. И обыскал Лаван весь шатер; но не нашел.
35 Она же сказала отцу своему: да не прогневается господин мой, что я не
могу встать пред тобою, ибо у меня обыкновенное женское. И [Лаван] искал
[во всем шатре], но не нашел идолов.
36 Иаков рассердился и вступил в спор с Лаваном. И начал Иаков говорить
и сказал Лавану: какая вина моя, какой грех мой, что ты преследуешь
меня?
37 ты осмотрел у меня все вещи [в доме моем], что нашел ты из всех вещей
твоего дома? покажи здесь пред родственниками моими и пред
родственниками твоими; пусть они рассудят между нами обоими.
38 Вот, двадцать лет я был у тебя; овцы твои и козы твои не выкидывали;
овнов стада твоего я не ел;
39 растерзанного зверем я не приносил к тебе, это был мой убыток; ты с
меня взыскивал, днем ли что пропадало, ночью ли пропадало;
40 я томился днем от жара, а ночью от стужи, и сон мой убегал от глаз
моих.
41 Таковы мои двадцать лет в доме твоем. Я служил тебе четырнадцать лет
за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз
переменял награду мою.
42 Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты
бы теперь отпустил меня ни с чем. Бог увидел бедствие мое и труд рук
моих и вступился за меня вчера.
43 И отвечал Лаван и сказал Иакову: дочери - мои дочери; дети - мои
дети; скот - мой скот, и все, что ты видишь, это мое: могу ли я что
сделать теперь с дочерями моими и с детьми их, которые рождены ими?
44 Теперь заключим союз я и ты, и это будет свидетельством между мною и
тобою. [При сем Иаков сказал ему: вот, с нами нет никого; смотри, Бог
свидетель между мною и тобою.]
45 И взял Иаков камень и поставил его памятником.
46 И сказал Иаков родственникам своим: наберите камней. Они взяли камни,
и сделали холм, и ели [и пили] там на холме. [И сказал ему Лаван: холм
сей свидетель сегодня между мною и тобою.]
47 И назвал его Лаван: Иегар-Сагадуфа; а Иаков назвал его Галаадом.
48 И сказал Лаван [Иакову]: сегодня этот холм [и памятник, который я
поставил,] между мною и тобою свидетель. Посему и наречено ему имя:
Галаад,
49 также: Мицпа, оттого, что Лаван сказал: да надзирает Господь надо
мною и над тобою, когда мы скроемся друг от друга;
50 если ты будешь худо поступать с дочерями моими, или если возьмешь жен
сверх дочерей моих, то, хотя нет человека между нами, [который бы
видел,] но смотри, Бог свидетель между мною и между тобою.
51 И сказал Лаван Иакову: вот холм сей и вот памятник, который я
поставил между мною и тобою;
52 этот холм свидетель, и этот памятник свидетель, что ни я не перейду к
тебе за этот холм, ни ты не перейдешь ко мне за этот холм и за этот
памятник, для зла;
53 Бог Авраамов и Бог Нахоров да судит между нами, Бог отца их. Иаков
поклялся страхом отца своего Исаака.
54 И заколол Иаков жертву на горе и позвал родственников своих есть
хлеб; и они ели хлеб [и пили] и ночевали на горе.
55 И встал Лаван рано утром и поцеловал внуков своих и дочерей своих, и
благословил их. И пошел и возвратился Лаван в свое место.
Иаков
приготовляется к возвращению на родину и извещает об этом жен.
1-3 Новые шесть лет службы Иакова у Лавана обогатили первого, но это
обстоятельство возбудило недовольство Лавана и его сыновей: укоризненные
речи последних Иакову и недружелюбное отношение к нему Лавана,
«забывшего сказанное им прежде (30:27) Иакову: «за тебя Господь
благословил меня» (Злат., Бес. 57:609), — создают Иакову столь же
тяжелое положение в Харране, какое ранее было у него на родине, и теперь
мысль его решительно обращается к последней. Божественное же откровение,
повелевавшее Иакову возвратиться в Ханаан, исторгавшее его также и от
опасности со стороны Лавана, как некогда спасен он был от ненависти
Исава, окончательно утверждает Иакова в необходимости возвращения на
родину. Намерение свое с пространной мотивировкой Иаков сообщает (ст.
4–16) Рахили и Лии и получает их согласие.
4 Жен своих Иаков вызывает на поле, чтобы сообщаемое им решение его не
оглашено было преждевременно; при этом любимая Рахиль называется ранее
Лии. Стада Лавана Иаков нашел возможным оставить и быть при собственном
скоте.
5 Подготовляя жен к решимости оставить отца и идти в Ханаан, Иаков
указывает:
1) на изменившиеся отношения к нему Лавана;
2) на собственную добросовестность и усердие в работе и
3) на содействие Божественное, которое проявилось в умножении стад
Иакова и которое теперь призывает его к возвращению в Ханаан.
Иаков называет Творца неба и земли и Бога всего Богом отца своего,
применяясь, может быть, к представлению жен своих о богах-идолах (какие,
по ст. 31:19, были в доме Лавана), или же выражая, что Бог вселенной для
него есть Бог обетований, данных отцам его (ср. Rosemuller, р. 481).
6-8 Иаков указывает на то, в чем фактически проявилось
недоброжелательство к нему Лавана: он десять раз или вообще несколько
раз — 10 раз употребляется в неопределенном смысле, как круглое число
(напр., в Чис 14:22; Иов 19:3) — переменял условную награду (упрек этот
Иаков после делает самому Лавану, ст. 41), по произволу сокращая размеры
ее, несмотря на все усердие Иакова (ст. 6). Слав.: десять агнцев —
перевод греч. twn deka amnwn, чтения ошибочного, — по предположению
толкователей (Капелла, Бохарта и т. д.) вм. deka (Ахила: ariumouV;
Vulg.: decem vicibus).
9-10 Но Бог не допустил восторжествовать произволу Лавана, напротив,
передал большую часть скота его Иакову: о собственных усилиях в этом
направлении Иаков умалчивает, хотя, конечно, и не отрицает вовсе; но
особенно отмечает он небесное покровительство ему при всех неправдах
Лавана.
11-13 Указав выше на факт, что постепенный переход большей части скота
Лавана к Иакову есть дело благословения Божья последнему, дело защиты
его от неправды Лавана, Иаков теперь показывает женам, как убедился он в
божественном благословении к нему, он говорит о целом ряде сонных
видений ему, из которых одни имели место в начале шестилетнего срока
службы его, а другие — в конце этого периода.
В первом случае, всякий раз, как Иаков был опечален новой неправдой
Лавана, он видел во сне исполнение своего желания; Ангел Божий указывал
ему, что имеющие родиться овцы и козы будут тех именно цветов, какие по
условию принадлежали Иакову, — Бог, видя несправедливость к нему Лавана,
Своей творческой силой ограждал благосостояние Иакова и, предполагается,
прощал его не всегда законные действия в борьбе с корыстолюбием Лавана.
В ст. 13 говорится уже о недавнем видении Иакова, в котором Ангел
Господень, напоминая Иакову о бывшем ему некогда видении в Вефиле и
данном им там обете, повелевает ему возвратиться на родину. Перев. LXX
(слав. и русск.) добавляет обетование Божия — быть всегда с Иаковом.
Всем этим рассказом Иаков имеет в виду убедить жен своих идти с ним в
Ханаан.
В благословении Ефрема и Манассии Иаков называет (48:15–16) этого Ангела
Всевышнего — Ангелом-Избавителем.
14-16 Ответ Рахили и Лии, замечательный по единодушию в данном случае
давних соперниц, во-первых, утверждает, что ничто уже не привязывает их
к дому Лавана, следовательно, нет препятствий с их стороны к выселению
Иакова с семьей из Хадрана в Ханаан (ст. 14); во-вторых, содержит
горькую и справедливую жалобу на алчность и бессердечие отца их, который
их (подобно как Иакова) почитал как бы рабынями, не оставив за ними их
вена — цены 14-летней службы за них Иакова; между тем, очевидно, обычаем
времени и страны требовалось именно такое употребление брачного вена
(ст. 15); в-третьих, заключает в себе полное оправдание всей
деятельности Иакова по приобретению собственности, которую Рахиль и Лия
почитают неотъемлемою принадлежностью их и детей их (ст. 16), а вместе и
полное согласие следовать за Иаковом.
Иаков со всею семьею двигается в Ханаан.
17-18 Теперь Иаков поспешно приготовляет семью свою, скот и все
имущество и, пользуясь отсутствием Лавана, находящегося на празднике
стрижения овец, продолжавшемся несколько дней (1 Цар 25:2 и др.),
немедленно пускается в путь со всем своим караваном. Время, судя по
празднику стрижения овец, было весеннее, наиболее удобное для
путешествий в жарких странах.
19-21 Терафимы, которых украла Рахиль у отца своего, были своего рода
пенатами, домашний богами (ср. ст. 30), употреблявшимися для вопрошения
будущего: они имели фигуру человека (1 Цар 19:13). Возможно, что
терафимы упомянуты в речи И. Навина о богах, которым служили праотцы
еврейского народа (Нав 24:2). Но вероятнее видеть в сообщаемом случае
суеверие и в терафимах — своего рода талисманы.
Похитила их Рахиль, может быть, с целью лишить Лавана возможности
узнать, какою дорогою направился Иаков; или же терафимы Лавана обратили
на себя внимание Рахили и по дороговизне их материала. Мидраш (Beresch.
r. Раг. 74, s. 363) говорит, что Рахиль сделала это с целью освободить
отца от его суеверия. Того же мнения о поступке Рахили был и блаж.
Феодорит: «иные говорят, что Рахиль украла идолы по расположению к ним.
А я предполагаю противное, именно же, что похитила с намерением и отца
освободить от суеверия» (отв. на вопр. 91). Иначе и едва ли не точнее
понимает поступок Рахили святой Иоанн Златоуст: «дочери еще держались
отеческого обычая и имели большое уважение к идолам» (Бес. 57:613).
Иаков «похитил сердце у Лавана Арамеянина» (согласно еврейского текста;
у греков и славян подобного оборота нет) (ст. 20) — игра слов (ср. ст.
19); смысл выражения определяется второю половиною стиха: ушел тайком,
взяв все же родных его дочерей (ср. ст. 26). Название Лавана
«арамеянином» (слав. «Сирин») здесь и ниже (24 ст.) имеет цель, по
замечанию Клерика, не отечество Лавана определить, а отметить нравы сего
мужа, так как сирийцы издревле почитались самыми хитрыми и лукавыми из
всех народов; Иаков же перехитрил хитрейшего (Rosenmuller, р. 487).
Иаков перешел реку, т. е. Евфрат, и направился на юго-запад — к горе
Галаад. Последнее название здесь (21 ст.) употреблено пролептически,
[пролептически — предполагая скрытый и пока недоступный для посторонних
смысл.] так как по ст. 47 только Иаков дал горе это имя.
Место, где Иакова через 10 дней после его бегства догнал Лаван: 3 дня
последний еще не знал о побеге Иакова, ст. 22, и 7 дней он гнался за ним
до горы Галаад, ст. 23. Позже, как известно, вся заиорданская страна
называлась Галаадом, и потоком Иавоком разделялась на северную и южную
части. В данном случае разумеется, вероятно, самая северная часть
территории, ближайшая к Месопотамии, а не теперешний Джелаад на Иавоке:
дойти сюда в 10 дней Иаков, при медленности движения его каравана (ср.
33:13), не мог. На одной и той же горе, может быть, на разных холмах ее,
располагаются особыми станами Иаков с семьею и Лаван с
родственниками-спутниками (25 ст.).
Лаван преследует его.
22-24 Ограждая неприкосновенность своего избранника, Бог является во сне
язычнику Лавану предостеречь его от насилий Иакову, как ранее являлся
Авимелеху ради Авраама (20:3 и сл.).
Факт, что сириец Лаван удостаивается богоявления, указывает на то, что в
душе его было доброе расположение.
25-28 Речь Лавана, дышавшая порывистой страстностью, содержит, однако,
некоторые благоприятные для личности Лавана черты:
во-первых, довольно нежную, по-видимому, привязанность к дочерям и
внукам: первых он называет сердцем своим (см. еврейский текст: «ты
похитил мое сердце») и негодует, что Иаков увел их, как военнопленных
(26), не дав возможности Лавану проводить своих дочерей и внуков с
торжеством и музыкой, обычною на Востоке при встречах и проводах (ср. 1
Цар 18:6; Суд 11:34; toph — ударный музыкальный инструмент, «тимпан»,
род бубна, kinnor — струнный инструмент, арфа или гусли), и даже лишив
Лавана удовольствия поцеловать своих внуков (27–28). На последнее, по
Мидрашу, Иаков заметил: это ты можешь сделать это еще и теперь, — Лаван
и сделал это при прощании, (ст. 55);
во-вторых, богобоязненность и послушание Лавана повелению Божию (ст.
29): «повеление Божие укротило его пыл, обуздало его ярость, и он
относится с кротостью и как бы отеческою любовью к Иакову» (Иоанн
Златоуст, 57:616–617).
29-30 Но Лаван скоро переходит к угрозе и наконец к обвинению в краже
терафимов, называемых им здесь богами. Так, благоговение пред Богом
истинным у Лавана омрачалось грубым языческим суеверием, а любовь к
детям — эгоизмом и мстительностью.
31-32 В апологии своей Иаков сначала кратко и с кротостью отвечает на
упрек Лавана в тайном удалении от него: он опасался, как бы Лаван,
нерасположенный к нему, не оставил при себе жен Иакова с детьми, как
ранее лишал его законной награды. На второе же обвинение — в похищении
терафимов — Иаков отвечает предложением произвести в его стане
поголовный обыск, именно при свидетелях из числа спутников Лавана. При
этом на случай, если бы терафимы нашлись у кого Лаваном в стане Иакова,
он произносит — по праву патриарха и главы семьи (38:24) — заклятие на
виновного (о похищении Рахили он не знал); по Мидрашу, это было
необдуманное слово — Рахиль похитила терафимы и умерла (Beresch. r. Раr.
74, s. 362).
33-34 Лаван производит обыск в шатрах Иакова и всех жен его (имевших
отдельные шатры). Хитрость и находчивость виновницы всего этого, Рахили
состояла в том, что, зная древний обычай, известный и другим народам, а
в законодательстве Моисея возведенный на степень закона обязательного
(Лев 15:19–20) — женщина нечиста во время менструации, и всякое
прикосновение к ней оскверняет, — Рахиль спрятала терафимы под верблюжье
седло, и сама села на всем в той уверенности, что Лаван не решится
обыскивать ее, как скоро она заявит ему о своем состоянии нечистоты.
Замечательно при этом глубокое почтение, с каким дочь обращается к отцу
(35 ст.), хотя ни Рахиль, ни Лия не почитали отношения Лавана к ним и
Иакову нормальными и справедливыми (ст. 15–16).
36-40 Теперь, когда обыск Лавана не привел ни к чему, Иаков, склонный,
может быть, видеть в подозрении Лавана клевету на себя, со всей энергией
высказывает наполняющие его чувства глубокой горечи против Лавана — как
за это последнее обвинение (ст. 36–37), так и за все неправды Лавана в
отношении к Иакову в течение всей двадцатилетней его службы Лавану,
службы самой тщательной и нередко требовавшей самоотвержения, при крайне
бессердечном отношении Лавана. Искушенный опытом пастушеской жизни,
Иаков наглядно изображает непривлекательные черты своей пастушеской
жизни у Лавана, а вместе и пастушества вообще. На обязанности пастуха
было следить, чтобы беременные овцы и козы не выкидывали; Иаков при этом
не позволял себе, подобно другим пастухам, брать себе в пищу хотя бы
изредка ягненка из стада хозяина (38). Напротив, Лаван беспощадно
взыскивает за всякое пропавшее животное, хотя бы даже пропажа случилась
не днем, когда опасение стада более благоприятно, но и ночью, когда
бдительность пастуха естественно ослабляется (39).
К тяжелым нравственным условиям службы у Лавана присоединялись и
неудобства пастушеского быта физического свойства: крайне резкая смена
самого высокого зноя днем и нестерпимого холода ночью. По свидетельству
путешественников, во всей западной Азии и теперь, особенно в весенние и
осенние месяцы, различие между температурой дневною и ночною
приблизительно таково же, как в умеренном климате — между летом и зимой.
Противоположение дневного зноя и ночного холода нередко в Библии (Иер
36:30). «Сон убегал от глаз» Иакова — вследствие особой заботливости его
о целости стада. «Видишь ли неусыпность пастыря? Видишь ли напряженное
старание?» (Иоанн Златоуст, 57:620).
41-42 Тщательное и даже самоотверженное отношение Иакова к обязанностям
своей пастушеской службы у Лавана не находило, однако, справедливой
оценки у Лавана: напротив, он не прочь был всячески уменьшить заработную
плату Иакова (ср. ст. 7). И, по убеждению Иакова, только очевидное и для
Лавана попечение Божие о благе Лавана удержало его от совершенного
лишения Иакова всего его благоприобретенного имущества. «Так как Богу
известно, с каким великим усердием исполнял у тебя службу и какие труды
переносил я…, то, призирая на это, Он, как Господь человеколюбивый,
вчера обличил тебя, отвратил от меня несправедливые и неразумные
покушения с твоей стороны» (Иоанн Златоуст, 57:621). В противоположность
политеистическим верованиям Лавана (ст. 30, ср. 53), Иаков (как и в речи
своей женам, ст. 5) исповедует Бога вселенной Богом отца и деда своего,
причем употребляет параллельные друг другу выражения: «Бог Авраама» и
«страх Исаака». Последнее выражение представляет метонимию, обозначая
объект страха Исаака, т. е. Бога; такое наименование применено к Богу у
пророка Исаии (8:13). «Страхом Исаковым назвал благочестие, т. е. страх
Божий; потому что Божий страх носил Исаак в душе» (блаженный Феодорит,
вопр. 92). Чувство страха, благоговения пред Богом, неотъемлемое от
религии вообще и ветхозаветной по преимуществу, Исааку усвояется,
по-видимому, в специальнейшем смысле — в смысле указания на
индивидуальную особенность Исаака. По мнению раввинов, названием этим
обозначалось или то, что Исаак при принесении его в жертву испытал в
особенно сильной степени страх Божий, или то, что Исаак, как еще
живущий, неизбежно испытывал чувство страха Божия, и Иаков не мог
сказать о живом еще отце: «Бог Исаака» (ср. Н. Grotii, Annotat. іn V.
Т., 1.1, p. 39: non dicit Deus Isaaci, quia vivebat adhuc Isaac).
43-44 Убежденный страстными, по справедливости, упреками Иакова, Лаван
не без нежности к дочерям и внукам уверяет зятя своего в отсутствии у
него всякого дурного намерения относительно родной ему семьи Иакова и в
залог дружелюбия предлагает заключить взаимный союз, сущность и
содержание которого указаны ниже, ст. 50 и 52:
а) со стороны Иакова он был обязательством к доброму обращению с
дочерьми Лавана и не умножению жен сверх наличного количества (ст. 50) и
б) со стороны обоих, Иакова и Лавана, союз этот был ручательством, что
ни один, ни другой не будут переходить полагаемой ими границы — холма —
с враждебными друг другу целями.
45-46 Внешним выражением или монументальным закреплением союза, обычным
на древнем Востоке при договорах, является каменная стелла (столп),
совместно воздвигнутая обеими сторонами (согласно столпу, поставленному
Иаковом в Вефиле, 28:18). В качестве же закрепления союза, на
воздвигнутом только что холме устрояется трапеза (ср. 26:30; Нав
9:14–15).
47 И Иаков, и Лаван указывают в холме свидетеля союза (ср. Нав 4:3, 21,
22; 22:11, 26, 27, 34; 13:27). Но Иаков употребляет два еврейских слова:
гал — ад, а Лаван соответствующие по значению сирийские или арамейские:
йегар — сагадута, отсюда узнаем, что уже в третьем поколении
родоначальников еврейского народа язык, каким они стали говорить в
Ханаане (родине Иакова), был диалектически различным языком от
арамейского или халдейского языка, на каком говорили на родине Авраама.
Следовательно, библейский еврейский язык был усвоен библейскими
патриархами от туземных жителей Ханаана и Финикии.
48-49 Другое название, данное месту заключения союза между Иаковом и
Лаваном, — Мицпа (у LXX-ти: Массифа), т. е. стража, потому что, —
говорит Лаван, — по расставании нашем Бог один будет стражем,
охранителем верности наших взаимных по настоящему союзу обязательств; Он
будет и единым судьей стороны вероломной (Vulg.: Intucatur et judicet
Dominus inter nos quando recesserimus a nobis). Впоследствии в
восточно-иорданской части Святой Земли известна была Мицпа или Массифа
Галаадская (Суд 11:29) в колене Гадовом (Нав 11:3, 8; 13:26),
отличавшаяся от Массифы западно-иорданской Вениаминовой (Суд 20:1;
21:1). Имя Галаад впоследствии сделалось названием целой страны, от
пределов Моавитских до потока Иеромакса на севере (ср. Втор 3:13; 34:1 и
др.).
50-52 Выражая условия и сущность союза, Лаван ручательство верности и
неприкосновенности его видит единственно в Боге, Которого он клятвенно
призывает охранять целость предлагаемых им обязательств и карать сторону
вероломную. Иаков мог расстроить семью свою взятием других жен, кроме
Лии и Рахили с их рабынями — наложницами Иакова, а в этом случае
естественно было ожидать ухудшения положения и Лии, и Рахили; кроме того
Лаван боится, как бы Иаков не возвратился в Месопотамию с целью
отомстить ему: он, поэтому, требует, чтобы Иаков никогда не переходил
«холма-свидетеля» с враждебными целями; торговые и вообще мирные
сношения здесь сами собою предполагались, как возможные (ср. 3 Цар
20:34). Договор Лавана с Иаковом в последней своей части есть скорее
международный контракт, чем личный союз.
53 Заключительный акт союза — клятва именем Божьим — у Лавана и Иакова
совершается различно: у первого в политеистическом, у последнего в чисто
монотеистическом, теократическом смысле. Впрочем, упомянув о Боге
Авраама и Боге Нахора, как двух различных богах, Лаван затем как бы
поправляет себя, употребляя выражение «Бог отца их». «Страхом Исаака»
ср. ст. 42.
54 «Заколол Иаков жертву…» Еврейский толкователь толкует: «заклал
животных для пиршества». О совместной трапезе Иакова с Лаваном и его
спутниками говорится как здесь, так и выше, в ст. 46. Действительно,
еврейский глагол zabach имеет, кроме специально-жертвенного значения, и
вообще — закалывать (напр., в 1 Цар 28:24; 3 Цар 19:21), равно и zebach
— не только жертва (обычно жертва мирная), но и трапеза вообще (Притч
17:1; Иез 39:17). Что здесь речь идет не о жертвоприношении, еврейские
толкователи выводят из того, что все примирение Иакова с Лаваном носит
характер неискренности. При аналогичном случае из жизни Исаака — при
союзе с Авимелехом — имело место только пиршество (26:30). Но, конечно,
Иаков мог принести и собственно жертву, благодарственную или, как позже
в законе Моисеевом она называется, мирную (зебах шламим, Лев 6:11 и д.):
то, что узаконил Моисей, могло и ранее жить в обычае и богослужебной
практике народа.
55 Лаван отдает последнюю дань своей родственной нежности к семейству
Иакова и, поцеловав внуков и дочерей, возвращается в место свое, по
Мидрашу — к идолам своим (Beresch. r. par. 74, s. 365).
